Былого времени все помнящие строки

Поэт родился в селе Каратузском 16 ноября 1952 года. Родители – Мурашовы Василий Михайлович и Мария Михайловна, в девичестве Ушенина. В 1960 году пошел в восьмилетнюю каратузскую школу, после окончания которой в 1968 году перешел в среднюю школу №1. После завершения обучения в 1970 г. поступил в Томский политехнический институт и через пять лет получил специальность горного инженера-механика. Работал в Новосибирском институте «Сибгипрогормаш», где участвовал в испытаниях подземных угольных комплексов на угольных шахтах Кузбасса. Затем с 1979 года трудился на семипалатинском научно-испытательном полигоне в качестве подземного механика – проводил испытания подземного ядерного оружия. С 1983 года работал подземным, а затем главным механиком шахтостроительного управления рудника треста «Золотошахтопроходка» в г. Кентау в Казахстане. С 1993 по 1995 год добывал флюорит и серебро в Монголии на предприятии «Монголросцветмет», на руднике «Бэрх». С 1995 года живет в Нижнем Новгороде, здесь строил метро и работал на других предприятиях. С 2014 года ушел на пенсию по болезни. Его стихи печатались в заводской газете, в каратузской газете «Знамя труда», в интернете на различных сайтах.

Танцы журавлей

Эти танцы я видел воочию, будучи в Монголии, близ священной горы Ундер-Цаган (Белая Гора). Но то, что я описал, не составляет и сотой доли от увиденного в плане созерцания, тысячной доли в плане пластики и элегантности и миллионной доли в плане чувственности. Что касается меня, то в этот момент я не только остолбенел, но еще гордился за себя, за то, что природа именно мне приоткрыла одно из своих чудес.

Очень жаль, что при мне в тот момент не было видеокамеры, чтобы это чудо увидели мои близкие и друзья, да и не только. Поэтому пользуйтесь моими корявыми словами и фразами и постарайтесь дофантазировать эту великолепнейшую из картин природы.

Не описать мне здесь всех па,

Что наблюдал среди полей:

Не брэйк, не лихость гопака,

А танцы серых журавлей.

Пар сто существ, как дань весне,

Давали в поле дивный бал.

Я на него, на счастье мне,

Случайным зрителем попал.

Люблю я танец и балет,

И где-то что-то повидал,

Но чтоб такого!? Еще нет –

Я сказку в жизни наблюдал.

Пусть журавли на вид серы

И долговяз их куцый стан,

Но им для свадебной поры

Тот чудный танец Богом дан.

В нем и изысканный подпрыг,

И взмах пленительный крыла,

И горловой изящный крик

Природа чувственно вплела.

Подскок, подпрыг, крыла изгиб

И голенастый реверанс,

И шей пластический прогиб

Времен эпохи ренессанс...

Вот пируэт лихой самца

Вокруг журавушки – ей в лесть.

В ответ поклоны без конца,

Партнеру скачущему – в честь.

И обомлевший я смотрел,

До изумления подчас,

Я даже ринуться хотел

В ни с чем их не сравнимый пляс.

Но разве ж можно повторить

Замысловатый их кураж.

Такое надо ж сотворить!..

Не перескажешь – стыдно аж.

Так не бывает у людей –

Повторно чудо лицезреть.

Увы! Но танцев журавлей

Из подсознанья не стереть.

1996-окт.2000 г.

Деревни, позабытые Россией

Былого не ценим

И в спешке бросаем,

Когда же оценим,

Аж локти кусаем.

Как много стало по России

Пустых, забытых деревень.

Из них как будто б попросили

Людей в один прекрасный день.

Когда-то стройными рядами

Дома стояли бок о бок,

Колодцы — в небо журавлями

И в снежной шапке сена стог.

Здесь утром жителей будили

Задорным криком петухи,

Когда бичами бархат пыли

Взрыхляли лихо пастухи.

Хлеба растили, лен, картошку.

Существовали без затей.

Плясали в праздник под гармошку,

Что пыль столбом из-под лаптей.

В тоску и в радость песни пели.

Звучал задорный смех девчат.

За бесконечным рукодельем

Старухи нянчили внучат.

Церквей распахнутые двери

Манили к Богу прихожан.

В благопристойности и вере

Здесь протекала жизнь сельчан.

Сегодня ж словно оскудели

Дома, понурив крыши ниц,

На мир, как призраки, глядели

Пустыми окнами глазниц.

Все поросло густым бурьяном,

Уклад веков на нет свело,

Когда в усердьи люди рьяном.

Меняли город на село.

Оставив, будто бы коросты,

Руины прожитых времен

Да сиротливые погосты

С крестами в пятнах от ворон.

20.08.-16.11.1999 г.

Сто ку-ку

(посвящается дочери)

Я люблю в июльской неге

Помечтать под скрип гужей

В сене свежем на телеге,

В небо глядя на стрижей.

Развалясь, как на перине,

На охапке мягких трав,

На возу посередине,

За день дьявольски устав.

И, раскачиваясь мерно

В такт лошадкиных шагов,

Как героем плыть Жюль Верна

Меж некошеных лугов.

Слушать жаворонков пенье

Да кукушку попросить,

До какого дня рожденья

Мне надеяться прожить.

И гадать, тая сомненья,

Сколько ж лет в моем веку?

И в ответ, до умиленья,

Вдруг услышать

Сто куку.

26-27.12.2000 г.

Бежин луг

По Тургеневским местам,

По лугам его, кустам

Мне б хотелось побродить –

Русью душу взбередить.

Побродить по редколесью,

На плечо ружье повесив,

И почувствовать мне цену

Дум твоих, Иван Тургенев.

Про природу, птиц, зверей

И про русских пескарей,

Про простого человека

Девятнадцатого века.

И принять в себя их с толком,

Полежав на сене колком,

Только чтоб со всех сторон –

В уши жаворонков звон.

В лугах травы. Сенокос.

Сено, темное от рос,

Сохнет по рядкам лежит.

Шмель над клевером жужжит.

Разнотравья запах терпкий.

Мостик через речку крепкий.

В междутеньи, как в оконце,

Пескари снуют на солнце.

Да! Тургенев здесь места

Выбрал точно неспроста;

Здесь – Россия: Русью пахнет.

Русь в веках здесь не зачахнет.

Поброжу до зорьки ясной,

Полюбуюсь на бекасов,

На вальдшнепов, коростелей,

По болотам что сидели.

А когда начнет темнеть,

Кончит перепелка петь, –

В душу спрятав свой испуг,

Выйду я на Бежин луг.

Не представлю я той ночи,

Сердце с детства сюда хочет...

Все!.. Чтоб это описать –

Там мне нужно побывать.

Побывать на том лугу

С ребятишками в кругу –

У костра картошку печь

И ночевать остаться, лечь.

Запах ночи ощутить,

Вкус «ночного» мне испить

И проникнуться волненьем

К тем местам, где был Тургенев.

Потому что, Русь родная,

Ты в любом прекрасна крае.

И мне жаль, что кто-то вдруг

Свой не любит «Бежин Луг».

2.03.1997 г.